Есть ли у мира шанс пройти нынешний опасный отрезок истории, когда идет слом прежнего мирового порядка, не сорвавшись в Третью мировую войну? Ответ на этот вопрос дал в интервью «Республике» заведующий отделом Средней Азии и Казахстана российского Института стран СНГ Андрей Грозин.

Предлагаем нашим читателям вторую часть интервью с российским политологом, в которой он дал свою оценку вероятности Третьей мировой войны, объяснил, почему треснул по швам мировой порядок с США как сверхдержавой во главе и отчего в России пока нет условий для массовых акций протеста.

Никто не готов умирать

- Андрей Валентинович, как Вы оцениваете мнение некоторых экспертов, например экс-помощника президента России Андрея Илларионова, о том, что Третья мировая война не за горами, а президент США Барак Обама не понимает сути происходящего в Украине?

- Это понятная позиция: давить надо сильнее на Россию, активнее помогать оружием Киеву и воевать с Москвой до последнего украинца. Не скажу, что я разделяю или поддерживаю эту позицию, но понимаю.

А заявление о возможности новой мировой войны - это издержки нашего насквозь медийного социума. Для того чтобы заинтересовать читателя, иногда приходится жертвовать объективностью и рассказывать о том, что же делать, когда начнется Третья мировая война.

- Опять медийщики виноваты...

- Нет, это наша особенность. Люди боятся страшных сказок. Один их самых популярных жанров литературы в России называется «постапокалипсис» — то есть фантастика, где описываются события, следующие за неким глобальным катаклизмом. Такая психологическая особенность — человек смотрит на жизнь, которая его окружает, на цены в магазине, ужасается тому, что видит вокруг себя, но когда читает или смотрит фильм о том, как зомби едят всех вокруг, ему становится легче.

- То есть Вы не верите в возможность Третьей мировой войны?

- Я не думаю, что конфликт в Украине может закончиться Третьей мировой войной.

- Почему?

- Мы же не дипломаты, поэтому можем говорить откровенно. Так вот, то, что происходит в Украине, с точки зрения человека — трагедия. Разрушенные дома, города, убитые люди, растерзанные бомбами дети — это, безусловно, очень большая трагедия. Но с точки зрения конфликта в мировом значении — его масштаб невелик. Пять-семь тысяч погибших за год войны — не та цифра, которая может говорить о данном конфликте как о серьезной, большой войне. Это несравнимо с тем, что происходит на территории так называемого Исламского государства или в Ливии. Там число погибших людей на порядок выше.

- Но в Украине столкнулись интересы стран, обладающих ядерным оружием...

- Теоретически Третья мировая война может случиться, конечно, но ее начало будет зависеть от людей, которые принимают решения. Человечество может столкнуться с ситуацией, когда какой-нибудь бомбардировщик залетит не туда и уронит случайно что-нибудь не то на эту территорию. Это может спровоцировать глобальный конфликт.

Но если абстрагироваться от таких случайностей, которые нельзя исключать на сто процентов, и сравнить украинский кризис с накалом страстей, который наблюдался во время кризиса вокруг восточного Берлина или позднее вокруг Карибского кризиса, то увидим, что слабоват накал в Украине.

- А как же угрозы США помочь с оружием Украине и заявления НАТО о расширении своих границ и помощи Киеву?

- НАТО действительно говорит о том, что поможет Украине, как и о том, что Украина не член альянса, значит, воевать за нее  никто не будет. Это ясный симптом того, что Запад не хочет конфликта. Россия, естественно, тоже не хочет. Я склонен верить нашим лидерам в этом.

Потому что в случае лобового столкновения с силами Запада рассчитывать России придется только на себя. Все наши не до конца приобретенные и утвердившиеся союзники на Востоке или где-то еще постараются отсидеться. России придется воевать одной с силами Запада, которые превосходят ее.

Это не означает, конечно, что Третья мировая война заранее проиграна, потому что в 41-м соотношение сил было гораздо хуже, чем сейчас, однако все кончилось так, как кончилось. Но ясно, что для тех политиков, бизнесменов, которые сейчас руководят Россией, этот конфликт закончится в личном плане очень плохо. И они это понимают, и никто не хочет войны. Ведь одно дело отстаивать национальные интересы с использованием агрессивной риторики, методик гибридной войны и совсем другое — прямая война. Она никому не нужна ни на Западе, ни на Востоке.

Америка уже не та

- Сегодня многие эксперты говорят о том, что мировой порядок сильно шатается и даже разваливается.  Вы с этим мнением согласны?

- Действительно, и Пекин, и Москва, и Дели, и Анкара, и Тегеран, и многие другие рассчитывают на то, что слом мирового порядка, который сложился после Ялты и особенно укрепился после распада Советского Союза, вскоре произойдет, но, что называется, естественным путем.

- Откуда такие выводы?

- Активизация и российской, и китайской внешней политики вокруг альтернативных экономических и политических мировых центров за последние десятилетия демонстрирует именно такой подход к проблематике. Все рассчитывают, что Запад, находящийся на нисходящей траектории своего политического и экономического влияния, постепенно утратит возможность доминировать без необходимости ведения с ним горячих боевых действий.

Все эти БРИКСы, инвестиционные фонды, коммуникационные проекты без участия Запада рассчитаны как раз на строительство мира, в котором Запад превратится лишь в один из крупных центров силы. То есть перестанет быть абсолютным доминантом, как это наблюдалось в последнее время.

Собственно, Запад и сейчас не абсолютный доминант, хотя г-н Дуванов с этим утверждением категорически не согласится. Но факт в том, что США сегодня не могут сделать с Россией то, что могли бы еще 10 лет назад в случае ее неповиновения. Нынче им приходится бегать по миру, сколачивать коалиции против нее, и при этом даже своих военных союзников, таких как Турция, построить не могут. Плюс в Европе есть постоянная разноголосица, на которую в Кремле рассчитывают, точнее на то, что эта разноголосица похоронит в конечном счете западную коалицию против России.

То есть Америка сейчас слабее, чем она была не только при Буше-старшем, но даже чем при Буше-младшем и даже при Клинтоне.

- Как же так случилось? Барак Обама виноват?

- Если посмотреть на динамику и проекцию военной силы и экономических возможностей, мы видим, что за последние двадцать лет США растратили тот потенциал единственной сверхдержавы, который у Америки появился после 1991 года. И дело не в Обаме, как утверждают республиканцы, потому что личный фактор, повторюсь, это не главное. Дело в том, что после Афганистана, после иракского болота, после всех этих многочисленных конфликтов последнего десятилетия видно, что вести одновременно два крупных локальных внешних конфликта нынешняя Америка не может.

И Барак Обама, как мне кажется, достаточно четко понимает пределы, которые существуют сейчас у пока еще единственной сверхдержавы — Соединенных Штатов, и что с каждым годом этой сверхдержавности становится все меньше.

Вопрос сегодня в том, сорвется ли этот эволюционный процесс смены мирового гегемона в настоящую третью мировую и однодневную ядерную войну, которая сотрет половину человечества с лица Земли или нет? Если этого не случится, если Западу хватит разума создать какие-то новые условия игры, которые будут устраивать всех остальных, то, возможно, мы сумеем преодолеть этот опасный исторический промежуток без каких-то больших потрясений.

О новом мировом порядке после Третьей мировой войны

- Но каким Вам видится будущий новый мировой порядок?

- Появятся новые финансовая система, экономические и политические центры, сложатся и утвердятся новые правила игры. И вполне возможно, что эти новые правила игры могут оказаться более справедливыми и приемлемыми для человечества, чем те, которые есть сейчас.

- А какие Вы видите пути появления нового мирового порядка?

- Сейчас человечество находится на определенной развилке, когда ситуация может качнуться в негативную сторону — бунты, Третья мировая война, в общем в хаос, из которого уже потом что-то как-то сформируется, а может пойти эволюционным путем, сформировав из нынешнего полухаотического состояния, которое мы наблюдаем в мировой политике, в мировой экономике, новый мировой порядок.

- Однако до сих пор смена мировой политической конфигурации обычно проходила с кровью и войнами.

- Да, но человечество взрослеет. Я вообще полагаю, что социальной катастрофы не случится, если экономика потребления будет способна удовлетворять основные потребительские запросы населения, обеспечивать сносный уровень жизни, потому что тогда будет меньше людей, склонных все взорвать и уничтожить.

По моему личному ощущению, которое сложилось в том числе и после общения с европейцами, китайцами, азиатами, — никто не хочет воевать. Ни у кого нет никакого желания ввязываться в большой военный конфликт. И за это надо сказать спасибо нашим бледнолицым друзьям из вашингтонского обкома, которые наглядно показали, к чему может привести безответственное использование военной силы, которая представляется доминирующей.

- Это Вы сейчас о нескольких войнах, в которых участвовали США? И чему они научили мир?

- Тому, что, повторюсь, безответственное использование военной силы кончается плохо для экономики и социальной сферы государствоа в котором происходит конфликт. Все убедились в том, что как бы ты ни был силен, решать проблемы внешнеполитические, расширения своего влияния, геополитики или геостратегии, используя свой военный потенциал, очень сложно в современном мире, и сложно со всех точек зрения, а не только финансовой.

Никто не хочет воевать, общество в городах — травоядное. В той же Европе вы не найдете людей, которые согласились бы поехать в ту же Украину воевать. На днях прочел, как какой-то эстонский журналист стенал по поводу того, что в Украине решается судьба Восточной Европы, а в Эстонии не нашлось даже 30 добровольцев, которые согласились бы отправиться гнить в окопах украинской гражданской войны.

Никому не хочется воевать в той же России и Украине. Да, есть ополченцы, пассионарии и с той, и с другой стороны, «Правый сектор» и прочее, но в общей массе миллионного населения в Украине, Донецкой и Луганской областях не находится больших масс людей, которых можно заставить идти на войну.

Сейчас на фронте находятся с одной стороны где-то тысяч 50, с другой тысяч 20. Для почти пятимиллиардного человечества — это капля в море. Но всегда есть риск, что даже небольшой конфликт может окончиться очень печально — большими потерями, жертвами, уничтожением экономик. У меня надежда только на то, что большинство людей научено трагическим опытом 20 века, и не станет жертвовать своими интересами и жизнями.

О протестах в России

- Однако власти не всегда спрашивают народ о его желании или нежелании воевать. Как тогда быть — протестовать, как, например, призывает Алексей Навальный в России?

- В России нет критической массы недовольных. Оппозиция обещает вывести сто тысяч 1 марта, но я лично сомневаюсь, что у них это получится — максимум 10—15 тысяч, и то, если будет хорошая погода.

- Но удавалось же выводить и больше на улицы столицы.

- Да, массовые акции были, и их пик пришелся на Болотную. Но власть тогда грамотно сыграла против протестных настроений, расколола их, используя абсолютную политическую импотенцию наших оппозиционных лидеров и тот факт, что большинство населения не разделяет пока философии протеста.

- Так это было до санкций, падения курса рубля и стремительного роста цен на все.

- Ну да, как там у Ленина? Один из признаков революционной ситуации — резкое обострение нужды и бедствий угнетенных классов. Но пока нет массового обнищания людей. Поэтому призыв Навального — скорее заявка на перспективу, возможность использования социального недовольство для реализации политического проекта, альтернативного кремлевскому.

Наконец, отработанная еще в 1905 году технология смены режима подразумевает наличие людей, которые будут, например, бросать коктейли Молотова в полицию. А таких людей в Москве пока нет. Необходимы оружие, деньги, чтобы организовать боевые дружины. И люди, которые готовы жертвовать собой ради какой-то цели.

Однако я уверен, что большинство людей, которые придут 1 марта на акцию протеста, жертвовать собой совершенно не готовы. И не только собой, но и своим местом в вузе, работой и даже 15-ю сутками своей свободы.

Другое дело, что если спад в экономике будет долгим, то такие люди могут появиться, но не из московского креативного класса, не из людей, которые постоянно сидят в «Жан-Жаке» (сеть кафе в Москве — авт.), а совсем из других слоев.

- Каких?

- Скорее всего, из регионов, глухой провинции, шахтерских городов, неперспективных городских поселений. А московская интеллигенция, как всегда, будет на обочине этого процесса.

- То есть в случае углубления экономического кризиса за власть, как когда-то в имперской России, будут бороться рабочие и крестьяне?

- Скорее всего. Потому что серьезное недовольство, вплоть до требований смены власти, сейчас может развиваться в России только на социальных основаниях. Люди, которые смогут сменить нашу компрадорскую власть, вашу компрадорскую власть, могут прийти, как это ни печально, только под красными, зелеными или коричневыми флагами. И использовать они будут риторику социальной справедливости в разных вариантах. Кто-то будет рассказывать про батон колбасы по 3 рубля, кто-то про халифат, где все равны, а кто не равен, тот будет без головы. А кто-то будет говорить о корпоративном государстве, о новом порядке и строить народ в колонны.

- Прямо скажем, печальная перспектива.

- Я все-таки не был бы столь пессимистичен. Если не будет серьезных экономических и вслед за ними социальных потрясений, то постепенно все образуется, из нынешнего беспорядка родится новый мировой порядок после Третьей мировой войны, и хочется надеяться, что более справедливый, чем сейчас.

Источник